2009-01-28 18:30 Там у одного героя были прозрачные уши, вот ради него:
"Но самым интересным
из присутствующих был сидевший поодаль, сбоку от письменного стола, и не
принимавший участия в общем разговоре, за которым, однако, с тихим вниманием
следил, юноша... чем-то действительно напоминавший Федора Константиновича:
он напоминал его не чертами лица, которые сейчас было трудно рассмотреть, но
тональностью всего облика, -- серовато русым оттенком круглой головы,
которая была коротко острижена (что по правилам поздней петербургской
романтики шло поэту лучше, чем лохмы), прозрачностью больших, нежных, слегка
оттопыренных ушей, тонкостью шеи с тенью выемки у затылка. Он сидел в такой
же позе, в какой сиживал и Федор Константинович, -- немножко опустив голову,
скрестив ноги и не столько скрестив, сколько поджав руки, словно зяб, так
что покой тела скорее выражался острыми уступами (колено, локти, щуплое
плечо) и сжатостью всех членов, нежели тем обычным смягчением очерка,
которое бывает, когда человек отдыхает и слушает. Тень двух томов, стоявших
на столе, изображала обшлаг и угол лацкана, а тень тома третьего,
склонившегося к другим, могла сойти за галстук. Он был лет на пять моложе
Федора Константиновича и, что касается самого лица, то, судя по снимкам на
стенах комнаты и в соседней спальне (на столике, между плачущими по ночам
постелями), сходства, может быть, и не существовало вовсе, ежели не считать
известной его удлиненности при развитости лобных костей, да темной глубины
глазниц -- паскальевой, по определению физиогномистов, -- да еще, пожалуй, в
широких бровях намечалось что-то общее... но нет, дело было не в простом
сходстве, а в одинаковости духовной породы двух нескладных по-разному,
угловато-чувствительных людей. Он сидел, этот юноша, не поднимая глаз, с
чуть лукавой чертой у губ, скромно и не очень удобно, на стуле, вдоль
сидения которого блестели медные кнопки, слева от заваленного словарями
стола..."
