2008-04-26 17:11 "Черное с серебром. Серебро с красным. Бокал вина с ядом. Стальной перстень с черным, непрозрачным камнем. Тонкий, изящный стилет, спрятанный в рукаве. Свечи в старинном изогнутом канделябре. Магические карты небрежно брошенные на стол. Флакон для такого аромата должен быть в форме оплавленной свечи из черного хрусталя, и с крышкой в форме пентаграммы.
Этот запах - средоточие всех моих фантазий ранней, тинэйджерской молодости. Он - воплощение отрицательных героев прочитанных книг, которых авторы наделили огромной харизмой, сильнейшим отрицательным обаянием и порочной, злой, манящей аурой.
Воланд, Темный маг, в бархатной, черной мантии, расшитой серебряными рунами, Демиург, Повелитель Энтропии, Властелин Времени, Кардинал, Ведьмак, Фролло... их так много. Я хотела быть с ними, хотела быть такой, как они. Времена юношеского максимализма. И сейчас, все ЭТО собралось в одной единственной капле смеси парфюмерных веществ.
Теперь же. Сейчас этот аромат - словно мужчина в черном, обязательно в чем-то черном, длинном, больше похожим на рясу священника. Его лицо скрыто в тени. У него седые волосы и удивительные глаза. Он мудр. Он безумно порочен и одновременно кристально чист потому, что знает абсолютно все о темноте, пороке и разврате. Я ждала этого мужчину всю свою жизнь. Я не нужна ему, но он мне нужен. Готова упасть на колени, готова на любые жертвы, только бы он согласился их принять. Его магнетизм на столько силен, что за одно прикосновение тонких, почти женственных пальцев, за один взгляд темных, бархатных глаз я сделаю все, и гораздо больше.
Задохнуться от страсти. Все самые невероятные, страшные фантазии, придуманные в ночи - оживут. Даже то, в чем я никогда не хотела признаться самой себе. Мой Инквизитор видит меня насквозь...
Он будет моим, будет шептать мне самые соблазнительные вещи, а потом, после долгой ночи наивысшего блаженства, недрогнувшей рукой пошлет меня на костер. Он возведет меня на королевский пьедестал, а потом со всей жестокостью и цинизмом швырнет вниз. И будет с интересом наблюдать, качать головой: "Как она летит". Он разбудит меня после долгой, холодной зимы, заставит проснуться, взглянуть на все еще замерзший мир, и жить, а потом убьет. Собственноручно. Именно так поступают с творениями рук своих. Отречется навсегда. И вот, когда я уже плюну на все, глаза начнут закрываться, он снова окажется рядом, заглянет в меня и заставит жить. Через боль. Жизнь на полном износе. На форсаже.
И я никогда не стану рыдать, молить о прощении, давать клятвы... Во мне живет жуткая ненависть и страшная любовь. И никто не знает, чем на самом деле закончится эта история. Сегодня наши пути разошлись, но в следующей жизни... в другом мире... в параллельном пространстве... "...Нет, не смерти я прошу, но избавления от боли!"
Если услышу "Авиньон" на улице, то пойду за этим человеком, как за дудочкой крысолова.
Это запах-приманка, запах-ловушка для женщин. Приворотное зелье.
А пахнет. Пахнет он старой церковью, ладаном, деревом и магией. Дыханием холодной вечности. Страхом бессмертия. И в составе то совершенно ничего необычного нет?
Аромат у меня ассоциируется со стихотворением Гумилева:
* * *
Его глаза - подземные озера,
Покинутые царские чертоги.
Отмечен знаком высшего позора,
Он никогда не говорит о Боге.
Его уста - пурпуровая рана
От лезвия, пропитанного ядом.
Печальные, сомкнувшиеся рано,
Они зовут к непознанным усладам.
И руки - бледный мрамор полнолуний,
В них ужасы неснятого проклятья,
Они ласкали девушек-колдуний
И ведали кровавые распятья.
Ему в веках достался странный жребий ?
Служить мечтой убийцы и поэта,
Быть может, как родился он - на небе
Кровавая растаяла комета.
В его душе столетние обиды,
В его душе печали без названья.
На все сады Мадонны и Киприды
Не променяет он воспоминанья.
Он злобен, но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи.
Он может улыбаться и смеяться,
Но плакать, плакать больше он не может."
© Любовь Берлянская
